История моего творчества, как личного поиска себя
1. Вступление: Тоска как компас
Иногда Дом зовет тонко, вежливо, почти шёпотом. А иногда — так, будто берет тебя за плечи и встряхивает: «Алло, родная, ты вообще когда собиралась вспомнить, кто ты?» Я, как человек упрямый и периодически глуховатый к собственным чувствам, услышала его зов не сразу.
С детства меня тянуло в рисунок — как будто рука сама знала, куда ей двигаться. Но жизнь, хитрая дама, подложила мне маршрут «будь как все»: юридическое, лингвистическое, руководящие должности, ровная дорожка приличной девочки. Рассматривать созвездия и «заряжать» воду на луну – это неприлично для советского ребенка - бросить, забыть!
Вернуть меня к себе самой смогла только тоска. Она пришла не драматично, а тихо, почти нежно, с запахом моря, которого не было рядом. Сицилия стала тем местом, где я впервые услышала себя громче, чем мир вокруг. Тепло её людей, их вечные опоздания, шум, смех — всё это поначалу раздражало, а потом вдруг раскрыло во мне что-то будто давно забытое - Дом. Когда я возвращалась в Москву, с её химическим воздухом (на который у меня, к слову, жуткая аллергия) и шумом, который не живой, а металлический, тоска стала приходить чаще — как будто кто-то стучал по внутренней стенке: «Проснись. Ты не здесь. Слушай». Так я начала писать море. Писать не для красоты, а по нужде. Потому что именно море было тем единственным пространством, где я могла дышать собой.
Парусники же стали образом моей личной медитации — полного соединения со Вселенной.
И в какой-то момент я поняла, что тоска – не болезнь, а зов. Но как понять, что или кто зовет и где это искать?
2. Глава поисков:
Церковь → Чакры → Шаманизм → Индуизм / Буддизм → Мой Дом*
Если бы за поиски себя давали медали, у меня уже был бы «комплект мастера спорта». Этот путь не начинался — он всегда был. Ещё в 12–15 лет я писала стихи, от которых сейчас иногда вздрагиваю: «Это что за маленькая старушка в теле подростка… и почему она цитирует вечность? Да и вообще откуда она вообще берет слова, которые не каждый взрослый знает?»
Первой была Церковь.
Я искренне пыталась говорить со священниками. Они, кажется, тихо надеялись, что я перестану (тогда мне было лет 13-14). Лет в 20 я-таки туда дошла. В итоге, ища любовь, нашла структуру. Ища Дом, нашла правила посещения литургии и правила постановки свечек. Все что не из канонов (читать: книжек, написанных и переписанных обычными людьми) - от лукавого.
«Бог есть любовь» — звучало красиво, но не соответствовало тому, что было на самом деле. После одного серьезного «греха» в моей жизни, первый человек, который от меня отвернулся был именно представителем церкви, моя хорошая подруга. В тот момент я четко поняла, что мое понятие о любви диаметрально противоположное её видению, и идет вразрез с институтом церкви в целом. И продолжила свой путь поисков уже не переживая, что меня предадут анафеме.
Чакры и янтры — первый чертёж моей внутренней карты.
Чакрология мне помогла понять, что все мы разные не потому, что кто-то сломался, а потому что так устроена душевная механика. И возможность туда заглянуть мне очень помогла в поисках себя. Но чертёж — это инструмент, а мне всё ещё не хватало самой музыки.
В шаманизме я искала дух природы, дыхание земли, ритм силы. И что-то откликалось. Но ритуалы, где смешивались животные духи и архетипы любовников, во мне мне откликались, хотя и отторжения не вызывали. Мой дух действительно не жил в лесу. Он жил в небесной галактике, в пустоте между звёздами и в бескрайнем морском горизонте.
В индуизме и буддизме я искала освобождение и мудрость. Находила глубочайшие истины, но они звучали как прекрасная, чужая поэзия. Мне нужен был не только путь из мира, но и путь к чему-то в мире — к творчеству, к красоте, к моему личному Дому* (что такое Дом я описала ниже). Мантры мне и сейчас очень помогают в медитации перед со-настройкой с потоком перед началом рисования. Да и каждый день я их с радостью и слушаю, и читаю.
Вывод из главы: Я собирала пазл, но у всех кусочков были чужие картины на обратной стороне. Пока я не нашла СВОЮ картинку (свой Дом) — ту, что складывалась из цвета моей души (глубокий индиго с проблесками холодного голубого) и моих «бесед» со Вселенной.
3. Глава откровения: Маяки для таких же «потеряшек»
1. «Не отзывается» — это главный сигнал
Если что-то внутри тебя не вибрирует, не отзывается — это не твоё. Не спорь, не заставляй себя, не выдумывай значений. Просто поблагодари и иди дальше. Ибо твоя душа знает точнее.
2. Слушайте тоску
Тоска — это язык. Она говорит образами, местами, цветами. У меня это море, горизонт, ночное небо, цвета, язык, движение. У вас это может быть лес, тишина, музыка, запах, одно конкретное место. Тоска — это внутренний маяк и начинать надо с него.
3. Ищите Отклик в душе, а не систему
Учение может быть прекрасным, мудрым, даже гениальным — и всё равно не твоим.
Спрашивайте: «Что заставляет мою душу вибрировать, что в ней отзывается как внутреннее знание, а не часть чего-то чужого?»
Иногда это одна строка. Один рисунок. Одно место на планете. Твой Дом говорит тихо, но всегда честно.
4. Заключение: Путь — это не дорога к Дому, а дорога, которую строишь сам, следуя зову Дома.
Я не нашла одну истину. Я нашла свой способ слышать. И теперь мой путь — это не следование за кем-то, а сотворчество с той частью Вселенной, которая говорит со мной на языке космоса, горизонта и синего света.
В рисовании я всегда пыталась помочь людям. Я искала какую-то волшебную «формулу» для выражения, а в итоге нашла себя. И каждая моя картина – это часть пройденного пути, частичка души и эмоций, что-то созданное «в потоке», в связи с нашим высшим Я и со Вселенной.
А на каком языке говорит с вами ваш Дом? Каков цвет вашей тоски? Начните с этого вопроса. Чем внимательнее слушаете, тем сильнее чувствуете поток — живую связь со Вселенной, где любовь не прописана в уставе, а просто есть. И да, я знаю, что смерти нет, что наши души приходят сюда за опытом. А каким он будет - мучительным или творческим уже решаем только мы. Я выбрала второе.
*Что такое «Дом» (не в риэлторском смысле)
Когда я говорю «Дом» — я не имею в виду здание, страну или даже семью в обычном понимании. Это не географическая точка, хотя определённые места на Земле (как Сицилия для меня) могут служить его идеальным отражением, настройкой на его частоту.
Дом — это внутреннее состояние полной принадлежности.
Состояние, в котором ты не должна ничего доказывать, соответствовать, бороться или скрываться. Ты просто есть, и этого достаточно. Это чувство абсолютной безопасности, понимания и безусловной любви, которое обычно приходит лишь в редкие моменты: в глубокой медитации, в потоке творчества, в созерцании совершенной красоты природы, в мгновения настоящей, молчаливой связи с другим человеком.
Дом — это также память души о её источнике.
Представьте, что ваше сознание — капля воды. В течение жизни (и многих жизней) она путешествует в разных сосудах — телах, личностях, обстоятельствах. Но где-то в глубине она помнит, что её настоящая стихия — это океан. Ощущение этого океана, его бескрайности, покоя и мощи — это и есть память о Доме. Поэтому мы тоскуем по горизонту, по бесконечности звёздного неба, по морю — они напоминают нам о масштабе нашей истинной природы.
Почему мы его «не слышим» в суете?
Потому что наше повседневное сознание — это постоянный диалог с миром: планы, страхи, долги, оценки. Это как громкий радиоприёмник, заглушающий тихую, прекрасную музыку, которая всегда звучит на фоне. Чтобы её услышать, нужно настроиться — замедлиться, уйти в тишину, обратиться внутрь, заняться тем, что заставляет вас забыть о времени.
Как узнать, что это зов Дома, а не просто мечта?
Зов Дома не вызывает чувства зависти, сравнения или гонки. Он вызывает тоску — глубокую, но светлую. И ощущение узнавания, когда вы наконец касаетесь чего-то, что ему соответствует (места, образа, состояния). Это не «хочу, как у них». Это — «я помню это. Это моё».
Мой путь — это попытка строить мосты к этому состоянию здесь и сейчас. Через краски, через образы, через поиск тех мест и практик, где стена между «здесь» и «Домом» становится тонкой. И в этом, возможно, и состоит одна из главных задач души в воплощении: не «вернуться» туда после смерти, а научиться слышать его музыку и жить в её резонансе прямо сейчас.